Церемония инаугурации Муху Алиева. Кадр НТВ

Дагестанская рокировка

Дагестанцам назначили президента

Впервые в постсоветской истории в Дагестане сменился глава региона. На смену Магомедали Магомедову пришел Муху Алиев, бывший до этого спикером Народного собрания республики.

В республике сменился не только главный руководитель, но и название его должности. Отныне в Дагестане есть свой президент, статус которого определяется поправками к республиканской конституции. Как и положено в связи с внесенными в федеральное законодательство изменениями, новый глава региона был предложен от имени президента Путина его полпредом в ЮФО Дмитрием Козаком.

Информация о том, что Магомедов уходит по собственному желанию, появилась на прошлой неделе, буквально на следующий день после того, как он встретился с Владимиром Путиным. Скорее всего, этот ход уже был заранее подготовлен командой Козака, и на встрече речь шла о гарантиях уходящему на покой политику и его клану.

Разговоры о скорой смене власти в Дагестане пошли еще летом прошлого года, когда в прессу просочился документ под названием "Справка об обстановке в Республике Дагестан и мерах по ее стабилизации". В нем прямо указывалось, что Дагестан ждет "неуправляемое развитие событий" вплоть до "распада республики".

Согласно социологическому опросу, результаты которого были использованы в документе, 7 процентов дагестанцев готовы "применять оружие", еще 8 - "захватывать здания и перекрывать транспортные пути", а почти треть - участвовать в несанкционированных акциях протеста. В справке, которая, кстати, была подготовлена именно аппаратом полпреда Козака, отмечалось, что набор нерешенных проблем достиг критического уровня, чреватого социальным взрывом.

Одновременно в документе указывалось на рост влияния религиозных общин и на возникновение "шариатских анклавов" в горных районах Дагестана. В итоге, авторы доклада приходили к неутешительному выводу о возможности появления квазигосударственных образований на территории республики в силу чрезмерной концентрации в регионе этнополитических проблем.

Буквально через неделю после публикации доклада в Дагестан приехал Путин. Он поблагодарил руководство республики за работу на благо народа и пообещал укрепить присутствие России в регионе. На этом местная элита успокоилась, решив, что в Кремле решили переждать год, пока Магомедов не уйдет в отставку в связи с истечением срока полномочий.

Бывший глава Дагестана Магомедали Магомедов. Кадр "Первого канала"

Однако, как предполагают эксперты, в команде Козака решили действовать на опережение, опасаясь ненужного нагнетания обстановки, которая и так остается весьма непростой. Поэтому смену власти было решено провести за несколько месяцев до намеченного срока.

При этом были соблюдены ряд условностей, таких как пропорциональное представительство в высших органах власти основных этносов Дагестана. На место даргинца Магомедова пришел аварец Алиев. Чтобы сохранить баланс, Алиев предложил в качестве спикера парламента Магомедсалама Магомедова, сына бывшего главы республики. Должность премьера остается за кумыками - третьей по численности национальности Дагестана.

Выбор Путина в пользу Муху Алиева, скорее всего, свидетельствует о намерении Кремля сохранить в республике статус-кво. Новый глава республики обладает большим опытом руководящей работы, возглавляя с 1991 года дагестанский парламент. До этого он был руководителем республиканского обкома КПСС, сделав сначала комсомольскую, а затем партийную карьеру.

Наблюдатели отмечают в числе положительных качеств нового главы республики его способность искать компромиссы, а также незапятнанность коррупционными скандалами. В связи с изменением властной конфигурации Алиеву придется уже в качестве главы республики находить общий язык со многими влиятельными фигурами, такими как мэр Махачкалы Саид Амиров, депутат Госдумы Казбек Махачев и мэр Хасавюрта Сайгид-Паша Умаханов.

Самым главным итогом смены власти в Дагестане является принудительный демонтаж старой системы, гарантировавшей сохранение межнационального согласия в регионе. Ушедший в отставку Магомедов был председателем Госсовета, в который входили 14 человек, представлявших основные этносы и кланы. Теперь эта структура теряет былое значение, и возможно, не все члены Госсовета получат статусные должности при новом раскладе сил в республике.

С одной стороны, подобное вмешательство центра может нарушить хрупкое равновесие, которое подтачивают и социальные проблемы, присущие отсталым аграрным регионам, и активность религиозных фундаменталистов, и близость к неспокойной Чечне. С другой стороны, понятна и логика Козака, видящего в укоренившейся клановой системе источник коррупции и круговой поруки, которой повязана дагестанская элита независимо от национальности.

В стремлении привести уникальную многонациональную республику к общему федеральному знаменателю следует быть очень осторожным. Свидетельством того, что в Кремле решили не бить с плеча наотмашь, является и то, что Москва прислушалась к Магомедову, который, как считается, предложил Алиева в свои преемники. Кроме того, сын бывшего главы республики стал в результате вторым по значению лицом в Дагестане, возглавив национальный парламент.

Приведет ли к положительным изменениям произведенная рокировка, пока что трудно сказать. Фактически перед федеральным правительством стоит дилемма: либо сохранить существующее положение дел, закрыв глаза на коррупцию и нищее население, либо, нарушив сложившийся баланс, получить даже не Чечню, а новый Ливан, где многочисленные этнические и религиозные общины боролись за власть почти 20 лет в ходе кровопролитной гражданской войны.

Главной надеждой на сохранение стабильности остается то, что республиканская элита отлично понимает, насколько она зависит от Москвы в своем благополучии, и по доброй воле рисковать не захочет. А для остального населения в качестве наглядного примера выступает соседняя Чечня, фактически полностью разрушенная за годы противостояния с федеральным центром.

В любом случае на протяжении ближайшей исторической перспективы Дагестан будет оставаться частью исламского Востока, а значит, и долгосрочным источником нестабильности на юге России. Подходить к его обустройству с европейскими мерками было бы не то что неверно, а просто нереально. А значит, Кремлю и дальше придется придумывать некие квазидемократические схемы, позволяя республике жить по своим неписанным законам, но формально соблюдая российскую конституцию.