Своими жесткими действиями Кремль делает из сомнительного олигарха Ходорковского мученика демократии. Обвиняемые в стальной клетке решают кроссворды и почитывают журналы, адвокаты стараются не заснуть, а некоторые слушатели развлекаются играми с помощью мобильных телефонов – так пишет немецкий журнал Focus, называющий все происходящее в зале суда бутафорией. (Перевод на сайте Inopressa.ru.)

Уже три дня в процессе над Михаилом Ходорковским судьи в маленьком душном зале Мещанского суда в Москве монотонно зачитывают наводящее сон обоснование приговора: то скороговоркой, то медленно, то запинаясь и так тихо, что в зале почти ничего не понимают.

Изнурительное представление может длиться еще дни и недели: до сих пор после 2-3 часов работы судьи каждый раз переносили заседание. Сколько времени они собираются еще читать и когда будет оглашено наказание, они не говорят, пишет издание.

Как пишет немецкий журнал, адвокат Ходорковского Юрий Шмидт назвал целенаправленное затягивание оглашения приговора тактикой "салями": "По закону суд должен заседать весь рабочий день. Такой тактикой "салями", очевидно, собираются все затягивать до тех пор, пока интерес СМИ не спадет. Такого извращенного процесса я не видел с советских времен".

Пять с лишним лет назад став во главе государства, Путин объявил о "диктатуре закона". Дело ЮКОСа наводит на подозрение, что ударение больше падает на слово "диктатура", чем на слово "закон".

Благодаря Кремлю и его управляемому правосудию, Ходорковский в суде не выглядит сомнительным олигархом: клетка, большая охрана, запрет говорить, побои сторонников, обыски дома у адвокатов – это превращает его в жертву несправедливого, беззаконного правосудия.

Как пишет Focus, однажды испанский диктатор Франко сказал: "Друзьям – все, врагам – закон", - и слова Франко подходят к дилемме дела ЮКОСа: где закон применяется произвольно, он превращается в беззаконие, в бутафорию. На первый план в такой ситуации выходят не огромные нарушения при приватизации, а жесткие действия государства, которому, кажется, важна не справедливость, а унижение и запугивание.

За 19 месяцев российское правосудие смогло нагрешить, по крайней мере, не меньше Ходорковского, продолжает издание свою сокрушительную критику. Процесс фактически проходит в закрытом режиме, неизвестные в гражданском в коридорах суда решают, кто пройдет, а кто нет, сотрудники спецслужб нанесли визит детям обвиняемых в школу, у одного адвоката в тюрьме отобрали документы, больному обвиняемому Лебедеву отказано в независимом медицинском обследовании.

Все это ведет к тому, что огромные металлоискатели на улице, ведущей к Мещанскому суду, действуют как машина времени: кто сквозь них проходит, попадает в брежневскую эпоху, пишет немецкий журнал.

Процесс над Ходорковским - это яркий пример псевдодемократии, которая сегодня царит в России. Кажется, что все идет демократично и в соответствии с принципами правового государства, но если заглянуть за кулисы, то многое оказывается потемкинским фасадом, продолжает ряд сравнений немецкое издание.

Этот процесс следовало бы только приветствовать, если бы он шел по принципам правового государства, если бы органы юстиции вели расследования и в отношении других лиц, нажившихся на приватизации, а не только в отношении основателя ЮКОСа, который критиковал Путина и финансировал оппозицию, если бы эксплуататорскую, олигархическую экономическую систему эпохи Ельцина изменили, если бы появились новые, честные правила игры, действительные для всех, и, наконец, если бы не было арестов, а милиция пропускала бы не только клакеров с поразительно схожими плакатами против Ходорковского.

Дело ЮКОСа - поворотный момент правления Путина. Сначала глава Кремля еще мог надеяться на понимание, когда после хаоса ельцинского времени стал закручивать гайки в России. Теперь становится ясно, что он не только делает пару шагов назад, а начинает марш в советское прошлое. Своего рода "облегченный вариант СССР": без ГУЛАГа и расстрелов, но с показательными процессами, без диктатуры пролетариата, но с бюрократией аппаратчиков, без социализма, но с социальным безразличием.