За всю историю современного терроризма в России не было ничего более бессмысленного и жестокого, чем захват школы в Беслане, и сейчас, год спустя после трагедии на ключевой вопрос "зачем?" ни у кого нет ответа. Осетины никак не могут считаться колонизаторами Чечни, против которых воюют сепаратисты. Под определение "неверные" осетины также не подходят, особенно бесланцы - примерно треть осетин считают себя мусульманами, а у Беслана вообще репутация исламского центра Осетии. До теракта в Беслане около 70% жителей города ощущали себя мусульманами. Однако после трагедии ситуация изменилась в корне, пишет газета "Версия".

Пока рядовые жители искали за пределами республики виновных в трагической гибели бесланских школьников, власти Северной Осетии нашли врага у себя под боком, и этим врагом оказались местные мусульмане, не этнические, а активно практикующие ислам. Все началось с заседания коллегии Министерства по делам национальностей и религиозных организаций Республики Северная Осетия-Алания в начале 2005 года. Министр по делам национальностей Северной Осетии Таймураз Касаев говорил на коллегии о том, что "нужна прозрачность в работе каждой общественной организации, более тесные контакты со всеми религиозными и национальными общинами".

Что имел в виду министр, стало понятно чуть позже, когда официальная газета "Северная Осетия" опубликовала по итогам заседания статью "Создать систему сообщающихся сосудов", в которой речь шла о тревожном факте: якобы во Владикавказе, в суннитской мечети, которая находится на балансе Духовного управления мусульман Северной Осетии, базируется религиозная общественная организация, фактически противопоставившая себя традиционному исламу. Имелись в виду Исламский культурный центр Северной Осетии и его председатель 48-летний Ермак Тегаев. Естественно, никакой связи между Тегаевым и террористами найдено не было, но у Тегаева был иной "грех" - натянутые отношения с "представителем традиционного ислама", тогдашним осетинским муфтием Русланом Валгасовым, пишет "Версия".

В Чечне, Ингушетии и Дагестане традиционными считаются представители распространенного здесь суфизма - религиозной традиции, в которой исламистские установки тесно переплетены с народными обычаями. Многие современные суфийские лидеры лояльны к Москве и охотно взаимодействуют и со спецслужбами, и с официальными властями. На западе Северного Кавказа, в Осетии, в Татарстане и Башкирии, где суфийский толк не столь популярен, для статуса "традиционного" достаточно лояльности и сотрудничества. Нетрадиционным считается все остальное, в первую очередь демонстрация независимости от властей и органов, и под понятием "ваххабизм" искореняется с разной степенью жесткости, отмечает издание.

Проблема в том, что лидера в исламе нельзя назначить сверху - его избирают благодаря его авторитету среди рядовых мусульман. Ермак Тегаев хоть и не вставал в оппозицию по отношению к официальным властям, но считался независимым и авторитетным. Его оппонент Руслан Валгасов был "традиционным" хотя бы потому, что его, бывшего милиционера, утвердило на должности муфтия то самое Министерство по делам национальностей и религиозных организаций Северной Осетии.

Такое фактическое двоевластие есть практически в любом российском регионе, где живут мусульмане. До Беслана в Осетии на это не слишком обращали внимание. Однако после теракта надо было показать центру, что республиканские власти взяли ситуацию под контроль. Руслан Валгасов в одной из неформальных бесед с сотрудником духовного управления сказал, что "шестой отдел дал мне три месяца на то, чтобы разобраться с ними". "Разборка" не заставила себя долго ждать.

В начале февраля в квартиру Ермака Тегаева ворвались человек 15 в масках, вооруженных автоматами и гранатометами. Самого Ермака положили на пол, его жену Альбину взяли на прицел. Начался обыск. Понятые были у людей в масках свои, привлечь соседей в качестве свидетелей обыска они не позволили. Вскоре были найдены ключи от машины Тегаева, автоматчики ушли с этими ключами во двор, где стоял автомобиль. Впоследствии соседи подтвердили, что машину во дворе они вскрыли и без Ермака, и без понятых. Затем Тегаева повели к машине, он отказывался, так как слышал хлопанье дверей и багажника и понял, что туда что-то подложили. Затем прибыл человек с видеокамерой и зафиксировал, что в машине обнаружена взрывчатка. Такова версия событий в изложении защитника Тегаева Артура Бесолова, его жены Альбины и соседей.

Советский районный суд Владикавказа приговорил Ермака к 2,5 года колонии-поселения. Судя по мягкости приговора "ваххабиту", у которого нашли взрывчатку, судья тоже не исключал, что события развивались именно так, но все же выполнил негласную установку на устранение авторитетного и независимого Тегаева, отмечает газета.

Примерно то же самое случилось и с близкими к Тегаеву активистами Исламского культурного центра Захиром Зазоровым и Вадимом Чельдиевым. Последнего, судя по протоколу, задержали прямо в междугороднем автобусе. Его избили, затем долго везли на милицейском "уазике" в отделение милиции и только там у него обнаружили взрывчатку в кармане брюк. Судья на процессе поинтересовался с иронией: "Ну как же так, задерживали, били, везли, а взрывчатка обнаружилась только в отделении?". Однако, несмотря на иронию, он все же приговорил Чельдыева к "компромиссным" 2,5 года "химии".

Еще один близкий к Тегаеву человек - имам владикавказской мечети Сулейман Мамиев - не стал дожидаться, пока и в его брюках "обнаружится" кусок пластида. Кто-то из его дальних родственников, работающих в милиции, "по-семейному" предупредил имама, что он будет "следующим", и Мамиев уехал из республики.

В общем, мусульманин Басаев бесланским терактом добился того, что исламские позиции в Северной Осетии значительно ослабли. Об этом говорит и то, что после теракта многие выжившие дети и родители тех, кто не выжил, крестились, хотя ранее считали себя мусульманами. Погибших бесланцев, в том числе и мусульман, хоронили по православному обряду, и никто из их близких не возражал. Неформальные исламские лидеры Осетии находятся в местах не столь отдаленных. Ходят слухи, что могут закрыть главную мечеть Северной Осетии во Владикавказе, заключает "Версия".