В современной России сложилась парадоксальная ситуация. На фоне стагнации политических процессов и омертвения демократических институтов идет бурное экономическое развитие.

После тягот 1990-х годов в стране наконец-то наблюдается бурный рост так называемого постсоветского среднего класса. Скептики скажут, что доля его применительно ко всему общество не так уж велика, а сами новоявленные буржуа вряд ли осознают себя тем самым классом, имеющим общие представления о правах, ценностях и политически активном. Тем не менее, не стоит торопиться с выводами, считает британская FT (полный текст на сайте Inopressa ).

Потребительский бум порожден почти восьмилетним экономическим ростом в среднем на 6,6% в год - отчасти благодаря высоким ценам на нефть и газ; и это после дефолта по российскому долгу и финансового кризиса 1998 года. Однако реальные зарплаты и потребительские расходы растут вдвое быстрее. Средняя ежемесячная зарплата год за годом растет на 13,6% и в сентябре составила 415 долларов - все еще мало, но вчетверо выше, чем в 2000 году, когда Путин стал президентом.

Внимание мира сосредоточено на нарастании авторитаризма Владимира Путина, полагает издание. Но при этом забывается то, что многие россияне считают его главной заслугой - в значительной степени им стало лучше жить в материальном плане при нынешнем "гаранте Конституции". Вместе с тем, многие наблюдатели ощущают: суждено ли демократии и свободе прессы будущее в России, возможно, зависит от напористого среднего класса, желающего и способного добиться этих прав.

Казалось бы, экономические условия для этого создаются. Хотя за границей страна известна прежде всего как экспортер сырья, многие компании, от автопроизводителей до косметических гигантов, числят Россию, наряду с Китаем и Индией, среди стран с наиболее динамичным потребительским рынком.

Низкая стоимость жилья и коммунальных услуг означает, что сравнительно большая часть российских зарплат сразу превращается в доход, которым можно распоряжаться свободно. Стойкая подозрительность по отношению к банкам - последствие дефолта 1998 года - тоже означает, что свободные деньги с большей вероятностью превратятся в телевизоры с плоским экраном или стиральные машины, а не в сбережения.

В принципе, "свободные" деньги водились и у советских граждан, однако командная экономика СССР оказалась неспособной производить товары массового спроса. Потому даже существовавшая разница доходов сглаживалась системным хроническим дефицитом. В конце концов, эти сбережения "строителей коммунизма" были "съедены" гиперинфляцией, вызванной "шоковой терапией" экономических реформ начала 1990-х годов.

Теперь все не так. "Происходящее здесь прямо-таки захватывает. Мы бежим, чтобы не отстать", - удивляется Эй Джи Лафли, президент Procter & Gamble, который в сентябре приезжал в Москву праздновать 15-летие появления своих товаров на российском рынке. Ему вторит генеральный менеджер компании Mars в России Ричард Смит. "По сути, - говорит он, показывая при этом новые производственные линии на шоколадной фабрике стоимостью 200 млн долларов на юге столицы, - мы не успеваем строить".

Поскольку десятки миллионов россиян начинают формировать современное общество потребления, иностранные и отечественные инвесторы интересуются не только нефтью и газом. Среди крупнейших сделок последних полутора лет, помимо нескольких крупных энергетических и металлических сделок, числятся проекты Coca-Cola и Heineken, а также крупное слияние отечественных розничных торговых сетей.

Российские "олигархи" уже оценили возможности роста российского потребительского рынка. Тем более, что последний, к счастью, пока лишен политических рисков и свободен от государственного вмешательства, в отличие от рынка энергоносителей. Михаил Фридман, возглавляющий холдинг "Альфа-Групп", является крупным акционером нефтяного совместного предприятия ТНК-BP, но имеет выход на потребительский рынок через "Альфа Банк" и акции оператора мобильной связи "Вымпелком". Наконец, крупнейшем пока проектом Фридмана на потребительском рынке стало слияние в апреле сети супермаркетов "Перекресток" с аналогичной петербургской сетью магазинов сниженных цен "Пятерочка". Новое объединение включает почти 900 магазинов и планирует довести ежегодный объем продаж до 6 млрд долларов к 2008 году.

"Мы полагаем, что розничная торговля в целом и розничная торговля продуктами питания в частности здесь будет развиваться очень быстро. И мы на переднем крае", - торжествует Фридман.

Но даже продажи в 6 млрд долларов дадут сети лишь несколько процентов от всего объема продуктовых продаж, который, по прогнозу Economist Intelligence Unit, вырастет с прошлогодних 113 млрд долларов до 203 млрд долларов в 2010 году. Ожидается, что совокупный объем розничных продаж за тот же период удвоится, с 245 млрд долларов до 526 млрд долларов, что выведет Россию с 12-го на 9-е место среди крупнейших розничных рынков мира. А поскольку до сих пор на долю торговых точек современных форматов приходится менее трети розничного рынка, а остальное - хорошо известные рудименты постсоветской эпохи вроде базаров и уличных ларьков, то открывающиеся возможности поистине огромны.

При этом кажется странным, что мировые гиганты розничной торговли не торопятся принимать вызов. Американский Wal-Mart, французский Carrefour и британский Tesco пока остаются в стороне, ссылаясь на риски и трудности ведения бизнеса в России.

На фоне некоторой неуверенности зарубежных инвесторов шведская Ikea играет роль первопроходца, развивая не только свои мебельные магазины, но и торговые центры, в которых она предоставляет крышу над головой таким партнерам по розничной торговле, как Auchan и OBI, мультиплексным кинотеатрам и городкам фаст-фуда. Три таких центра Mega-Mall открылись с 2002 в Москве и один в Казани, а в течение ближайшего года они должны появиться в других городах с миллионным населением – Петербурге, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Самаре, Ростове-на-Дону и Новосибирске.

Ikea догоняют французский Auchan, немецкий Rewe, наряду с Metro, и турецкий Migros Turk вышли на российский продовольственный рынок. Французский Leroy Merlin, немецкий OBI и зарегистрированный в Британии Kingfisher "гоняются" за потребительскими рублями в секторе товаров для дома. Британский Dixons собирается приобрести российского розничного торговца электротоварами компанию "Эльдорадо" к 2011 году.

Но пока колеблются иностранцы, российские компании спешно капитализируются, пока не началась жесткая конкуренция. Кстати, компании, торгующие в розницу, хорошо представлены среди первичных предложений российских акций на Лондонской бирже.

О перспективах бизнеса в России британскому изданию говорит Олег Жеребцов, генеральный директор гипермаркетов "Лента". Он шутит, что, когда его компания открыла свой первый стилизованный под склад магазин в 1999 году, "мы думали, что изобрели концепцию". Понимая теперь, что он не откроет миру гипермаркеты, Жеребцов все же надеется стать первопроходцем во многих российских городах. Филиалы "Ленты" открылись в сентябре в Астрахани и Новосибирске, и это вдобавок к девяти имеющимся гипермаркетам в Петербурге с ежегодным объемом продаж в 700 млн долларов.

В некоторых сегментах рынка зарубежные инвесторы тоже не отстают. Так, иностранцы уже доминируют на пивном рынке: Scottish & Newcastle и Carlsberg совместно владеют раскрученным брендом "Балтика". С ними конкурируют InBev и Heineken. С 1999 года пивной рынок удвоился и стал пятым по величине в мире. Аналогичные перемены теперь ожидаются в более затратных секторах. Продажи иномарок выросли в прошлом году на 58%, до примерно 400 тыс. единиц, впервые обогнав продажи отечественных марок. По прогнозам Boston Consulting Group, продажи иномарок достигнут цифры в 900 тысяч единиц к 2010 году. Это неминуемо ударит по "АвтоВАЗу", пытающемуся выпекать как блины 70% отечественных автомобилей как ни в чем не бывало, несмотря на их неконкурентоспособность. "АвтоВАЗ" - это редкий случай государственного вмешательства в потребительский сегмент: государственное предприятие "Рособоронэкспорт" в прошлом году взяло под контроль барахтающегося гиганта советских времен и пообещало огромные инвестиции. Возможно, решение продиктовано политической и социальной значимостью производителя, где работает 120 тысяч человек и который, по оценкам, прямо или косвенно кормит полмиллиона людей.

Однако правительство призывает западных производителей открывать сборочные цехи, если они используют какие-то местные комплектующие. Ford добавляет более дорогие модели на конвейеры, например Focus, самую продаваемую в России иномарку. VW, Toyota, Nissan, General Motors и китайская компания Great Wall входят в число 15 иностранных производителей с уже имеющимися или строящимися сборочными линиями, которые должны за несколько лет удвоить объем производства в России до 2 млн автомобилей в год.

Россияне становятся богаче, значит, развлечения и туризм тоже должны процветать. Ресторанные меню переводят на русский язык на курортах Европы, а Турция и Египет становятся для россиян тем же, чем для британцев была Испания в 1970-е годы. Египетский министр торговли Мохаммед Рашид говорит, что в прошлом году в стране побывал 1 млн россиян, а общее число за два года может достичь 1,5 млн. "Русские туристы, приезжающие в Египет, тратят больше всех, – добавляет он. – Они могут покупать более дешевые пакеты, но, когда они прибывают на место, они тратят больше, чем все остальные европейцы".

Экономический рост приводит и к серьезным социальным изменениям, некоторые из которых порождают серьезные риски. Татьяна Малева, сотрудник Независимого института социальной политики в Москве, в 2000-2001 годах провела исследование российской общественной структуры. Анализируя зарплаты и такие факторы, как сбережения и владение недвижимостью, она отнесла менее 1% россиян к категории сверхбогатой элиты. На другом конце шкалы – 10% населения, живущих в бедности. Между ними 20% - это более или менее благополучный средний класс и чуть меньше 70% - нижний средний класс, который не без труда, но может позволить себе некоторые потребительские удовольствия.

Спустя шесть лет после упомянутого исследования Малева говорит, что общая картина не изменилась. Российский средний класс по-прежнему составляет около 20%, но он стал богаче, так как включает в себя тех, кто работает в процветающих секторах экономики - банковском и сырьевом. Бедный класс немного уменьшился, отчасти благодаря государственным социальным программам. Но мало кто из 70% низшего среднего класса сумел перепрыгнуть в следующий слой, его представители работают преимущественно в государственном секторе или менее успешных отраслях экономики. "Хотя доходы растут, есть те, кто оказался в победителях, и те, кто получает гораздо меньше", - говорит Малева.

Благополучие богатых или стремящихся ими стать также может оказаться призрачным. Может ли за нынешним бумом последовать взрыв в духе 1998 года? Российские государственные закрома ломятся от нефтедолларов, а в последние годы предпринимаются энергичные усилия по уменьшению долга, так что дефолт представляется призрачным сценарием. Но зависимость от экспорта энергоносителей и сырья делает экономику уязвимой перед любыми корректировками цен. Даже если хорошие времена продлятся, рост доходов, как ожидается, замедлится, приблизившись к уровню общего роста ВВП где-то к 2010 году.

Но, независимо от экономической конъюнктуры, остается главный вопрос, лежащий в культурно-исторической плоскости. Почему российский средний класс, одетый в Mango, ездящий на Ford, отдыхающий в Египте, не становится политически активнее? Кое-кто полагает, что русские слишком наслаждаются сравнительной стабильностью и процветанием, которые принесли годы путинского правления, чтобы протестовать против сопутствующего этому сужения гражданских прав, сворачивания демократических институтов и свободы СМИ.

Владислав Сурков, высокопоставленный советник Путина, которого многие считают главным идеологом Кремля, недавно заявил, что в начале 1990-х годов люди были нищими, а теперь все изменилось. По мнению Суркова, свобода – это когда у тебя есть автомобиль, чтобы ездить, и вещи, которые можно купить. Опрос, проведенный в октябре независимой социологической службой "Левада-центр", показал, как успешная "Единая Россия", политическая партия, главный принцип которой состоит в лояльности Путину, набирает поддержку у среднего класса (по оценке Левады, таковой составляет 15%, а не 20% населения).

Поддержка "Единой России" в среднем классе составила 55% против 48% в остальной части населения. А поддержка коммунистов у среднего класса заметно ниже, чем у остальных (8,5% против 22%). Поддержка либеральной партии "Яблоко" - пожалуй, самой близкой в России к социал-демократической партии западного образца - составила всего 5% в среднем классе и 3% у остальных.

Получается, потребительский бум застит глаза его участникам гораздо сильнее нищеты большинства населения. Но возможен и другой путь аккумуляции гражданского сознания российской буржуазии.

Стивен Дженнингс, генеральный директор московского инвестиционного банка Renaissance Capital, считает, что требование перемен может вырасти из более прозаичных, но конкретных вопросов. "У тебя хорошая работа, есть деньги, симпатичная дача, но ты не можешь туда добраться, потому что дороги ужасны, - говорит он. - Я думаю, что следующая волна перемен пойдет скорее снизу. Вот почему феномен среднего класса так силен".

Каталог NEWSru.com:
Информационные интернет-ресурсы

Досье NEWSru.com:
Общество // Исследование // Россияне