Осужденный бывший полковник ФСБ Михаил Трепашкин через своих адвокатов Елену Липцер и Льва Пономарева передал просьбу следственной бригаде Скотланд-Ярда (которая сегодня вылетает в Москву), чтобы его допросили по делу об убийстве Александра Литвиненко. Эти слова Трепашкина передал глава Фонда гражданских свобод Александр Гольдфарб, сообщает Gazeta.Ru.

Гольдфарб передал слова Трепашкина о том, что "у него есть что сказать".

Кроме того, адвокаты Трепашкина выразили желание, чтобы британские следователи допросили их клиента именно сейчас в связи с тем, что Трепашкин находится в тяжелом состоянии в лазарете нижнетагильской колонии.

В понедельник Тагилстроевский районный суд Нижнего Тагила (Свердловская область) продолжает рассмотрение жалоб адвокатов Трепашкина и представления о переводе осужденного в колонию общего режима.

Ранее сообщалось о том, что британские детективы, расследующие отравление Александра Литвиненко, якобы получили письма Трепашкина, призванные продемонстрировать существование секретной команды, созданной для ликвидации бывшего подполковника ФСБ и других. Друг Литвиненко Александр Гольдфарб заявил, что в четверг передал копии двух писем Скотланд-Ярду. Очевидно, письма были написаны бывшим офицером ФСБ Михаилом Трепашкиным.

Трепашкин, до 1997 года работавший на ФСБ, в 2004 году попал под суд по обвинениям в шпионаже в пользу Великобритании и передаче секретной информации Литвиненко и его другу, магнату Борису Березовскому – и тот, и другой жили в Лондоне.

В одном из писем, написанном Александру Литвиненко 20 ноября, Трепашкин напоминает о предупреждении, сделанном в августе 2002 года, о том, что и он, и его семья находятся под угрозой со стороны ФСБ. Трепашкин писал, что он встречался со своим контактом из ФСБ на российском железнодорожном вокзале, который сообщил ему о создании "очень серьезной группы", которая прикончит всех тех, кто связан с Березовским и Литвиненко.

В письме говорится, что Трепашкина призывали к сотрудничеству с этой организацией и к предоставлению информации о Литвиненко и членах его семьи. "Тогда я сказал ему, что не выношу грязной работы и, в частности, покушений, – писал он. – Насколько я мог понять тогда, они планировали устранить твоих родных тихо, без лишней суеты".