"Место России - среди великих держав" - утверждения, подобные тому, что сделал Николя Саркози во время визита в Москву, вызывают противоречивую реакцию. Кому-то они навевают мечты о статусе сверхдержавы, а на других наводят страх имперского возрождения и мировому господству, пишет газета El Pais. С этих точек зрения действия президента России Владимира Путина на международной арене в своей статье рассматривает Хесус Нуньес Вильяверде – директор Института по изучению конфликтов и гуманитарной деятельности. Он делает вывод, что Путин довольно ловко справляется с нитями, манипулируя обоими мнениями.

С одной стороны, в рамках предвыборной кампании, которую он собирается поддержать, чтобы укрепить свою власть, хотя бы на посту премьер-министра, – Путин заботится главным образом о своем имидже в глазах общественного мнения. Оседлав свою неоспоримую популярность, он ежедневно старается упрочить свой имидж спасителя нации и национального лидера, способного не только остановить падение, последовавшее за распадом Советского Союза, но и вернуть Россию в число тех, с кем считаются в мире. То, что параллельно он избавляется от соперников (политиков и предпринимателей) и неугодных активистов (например, НПО), не создаст ему больших внутренних проблем, потому что он всегда может выставить их врагами России. При этом ему хватит ловкости скрывать теневые стороны и пустоты все более авторитарной и репрессивной системы, пишет Вильяверде (полный текст на сайте InoPressa.ru).

Во внешней политике усилия Владимира Путина, по мнению эксперта, направлены по крайней мере в четыре стороны с использованием двух главных инструментов Москвы: запасов энергоресурсов и неоспоримого факта перевооружения.

Во-первых, президент стремится восстановить и гарантировать сферу влияния вблизи от своих границ, которая была бы общепризнанной. Сюда относится и энергетический шантаж по отношению к Украине и Белоруссии, и "ракетный инцидент" с Грузией 9 августа, и поддержка протестов в Эстонии, и давление на страны Средней Азии с целью заставить их не смотреть в сторону Вашингтона.

Во-вторых, в рамках Европы Путин продолжает демонстрировать неудовлетворенность отношением к нему Брюсселя и одновременно, как во времена холодной войны, стремится расширить трансатлантическую брешь в связи с американскими планами развертывания части своей системы ПРО в ЕС.

В-третьих, он ищет альтернативы, которые позволят ему предстать деятелем, способным решать глобальные вопросы. Так, он пытается улучшить отношения с Китаем (посредством возобновления в 2005 году не проводившихся несколько десятилетий совместных боевых учений и заключения соглашений о дальнейшем увеличении продаж оружия Пекину) и наполнить содержанием такие региональные структуры, как ШОС.

И, наконец, Владимир стремится избавиться от ощущения собственной "второсортности" в отношениях с Вашингтоном и сбросить то, что кажется невыносимыми узами. Признаки такой позиции – все они носят военный характер – налицо: полеты бомбардировщиков Ту-95 над американской базой ГУАМ, объявление о возобновлении воздушного патрулирования Атлантики, водружение флага на дне океана в районе Северного полюса, попытки договориться с Сирией об использовании средиземноморской базы ВМФ, внедрение новых видов вооружений практически во всех областях (подлодки класса "Борей", ракеты типа ICBM SS-NX-30, "Булава-M" или противовоздушная С-400 "Триумф", истребители и даже "папа всех бомб"), угрозы вновь разместить ядерные ракеты в Калининграде, выход из ДОВСЕ, пересмотр соглашений о стратегических вооружениях и ракетах средней и меньшей дальности, признание американского щита ПРО военной целью...

Этот процесс, вызывающий алармистские настроения, которые заставляют некоторых допускать возможность новой всемирной конфронтации, может объясняться одновременно большей финансовой ликвидностью России, ее потребностью вернуть национальную гордость и, в не меньшей степени, открывающейся перед Москвой возможностью воспользоваться прогрессирующим ослаблением Вашингтона (будь то в Афганистане, Ираке или Иране). Сейчас, когда мировой лидер достиг предела своих возможностей, видимо, пришел момент, которого ждала Москва, чтобы вернуть себе пространство для маневра, которое Вашингтон воровал у нее прямо из-под носа в период ее длительного ослабления. По сути, многие из заявленных мер преследуют единственную цель – заставить Вашингтон еще больше диверсифицировать свои военные усилия и предпринять меры для выполнения задач, которые не казались ему насущными, пока русские были слабы, заключает El Pais.

Путин идеально соответствует образу чистого реалиста, осознающего свои силы и силы своих соперников. Следовательно, он вряд ли станет сейчас претендовать на мировое лидерство, так как осознает, что он слабее. Однако он может использовать эту ситуацию для привлечения на свою сторону россиян. Они нуждаются в словах, которые помогут вернуть самоуважение. Так как это не может быть его главной целью, можно предположить, что он продолжит перевооружение (следуя тому же образцу, который ежедневно применяют США, Великобритания и Франция), тем более что теперь у Путина для этого есть достаточно средств.

С военной точки зрения, Россия не делает ничего, отличающегося радикальной новизной, чего не могли бы сделать другие, или диспропорциональным количеством, которое могло бы изменить соотношение сил в ее пользу. В любом случае, новизна заключается в том, что Россия вернулась на мировую арену, подытоживает эксперт.