Прямую выгоду и побочные эффекты от тесного взаимодействия родителей с их чадами практически на протяжении всей жизни последних пытается оценить известный немец журналист Борис Райтшустер, уже около двадцати лет проживший в России, но так и не переставший удивляться и радоваться особенностям национального быта русских.

В своей новой статье "Дети как замена пенсии" в немецком еженедельнике о светской жизни Bunte, Райтшустер делает нелегкий выбор между "русской моделью семьи" и немецким пенсионным страхованием. Но для начала ему пришлось припомнить всё, что он видел и слышал в России об отношениях самых близких родственников. (Полный текст на сайте InoPressa.ru.).

- Тот же автор о "национальной святыне", "оазисе свободы" - русской даче

"Саша, сколько можно говорить, что в это время уже пора лежать в постели! Иди спать". Возражение прозвучало почти смиренно: "Мама, пожалуйста, я уже не маленький ребенок", описывает Шустер разговор 70-летней женщины-ветерана с 50-летним сыном. "Присутствуя много лет назад при этой сцене, я отказывался верить своим глазам и ушам, - вспоминает немец. - Сегодня я знаю: почитание родителей – это в России основа основ".

По подсчетам Райтшестера, большинство взрослых россиян все-таки принимает жизненно важные решения, включая время вечернего отбоя, самостоятельно. Однако слово мамы и папы, как правило, имеет достаточный вес. Вряд ли найдется хоть один русский, который не почитал бы своих родителей, как немец – в крайнем случае – только своего любимого певца или одинокую богатую тетку.

Иностранцы, которые сходятся с русскими, часто удивляются, получая к любимой или любимому бесплатное приложение в виде папы и мамы, которые превращают союз двоих в нечто вроде квартета. Многострадальные русские ни о ком не слагают столько анекдотов, как о тещах. Например: женщина пришла в милицию, чтобы сообщить об исчезновении своего мужа. Милиционер ее спрашивает: "Что сказать ему, когда мы его найдем?" Женщина отвечает: "Скажите, что моя мама передумала и в гости к нам не придет".

Западные же люди, почти не обремененные семейными традициями склонны к весьма рискованному поведению: "мы сердимся даже тогда, когда партнерша, как и полагается, встает по стойке "смирно", звоня отцу или матери. Более того, мы выражаем свое недовольство и в том случае, когда возлюбленный или возлюбленная не решаются проигнорировать звонок мобильного телефона, если ему в самый неподходящий момент звонит кто-то из родителей (что порою случается в России чаще, чем телеобращения президента, в какой-то степени тоже отца, отца народа)".

Семейные узы в Германии сегодня скорее условны, по крайней мере, по сравнению с Россией. Гражданин Германии делает ставку больше на государство с его пенсионным и медицинским страхованием, чем на собственное потомство. В России, напротив, забота о стариках ложится в основном на плечи их детей. Чтобы гарантировать себе эту заботу, родители чуть ли не с пеленок внушают своим детям, что те должны питать к ним крайнее уважение – которое позже выльется в поддержку в старости - ведь одним уважением сыт не будешь.

Сделка базируется на взаимности – что-то вроде частного договора между двумя поколениями. Если немцы обращаются в суды с жалобами на детские сады, расположенные по соседству, поскольку видят в них, прежде всего, источник шума, то в России дети – это что-то вроде национальной святыни.

Как отмечает журналист, это заметно уже при въезде в страну. Даже обычно лютующие пограничники в аэропорту начинают улыбаться и пропускают тебя без очереди, если с тобой маленький ребенок. Ни один приличный и уважающий себя россиянин не может отказать в просьбе даже совершенно чужому ребенку. Бесцеремонная торговка внезапно превращается в добрую бабушку и дарит ему леденец. Советы, как правильно одевать и (почему-то!) воспитывать ребенка, слышишь, особенно зимой, на каждом углу.

Правда, с взрослением чада проблем прибавляется: нужно платить ему за учебу, устраивать на работу, всячески поддерживать его семью и т.п. Зато, опять же в отличие от Германии, дома престарелых в России пользуются настолько дурной славой, что если выросшие дети все же отправляет своих родителей в одно из подобных учреждений, это воспринимается чуть ли не как преступление.

Немца подобный опыт наводит на размышления, ведь скептики прогнозируют пенсионной системе Германии мрачное будущее. В связи с чем Райтшустер резюмирует: "Не стоит ли нам в том, что касается обеспечения в старости, перенять российскую модель? Но тут сразу встает сложный вопрос: сколько нужно иметь детей, чтобы гарантировать себе беспечную старость? Чем дольше я размышляю над рисками и побочными эффектами вроде смены памперсов, бессонных ночей и семейных ссор, тем больше преимуществ я вижу в нашем немецком пенсионном страховании".